Священник Леонид Алексеевич Грацианов родился 9 февраля 1880 года в селе Богородском Сергачского уезда. Происходил он из духовного сословия, его отец был священником. В 1901 году после двух курсов обучения в Нижегородской духовной семинарии Леонид Грацианов получил звание учителя церковно-приходской школы. В том же году его определили на должность псаломщика в село Слободское Нижегородского уезда. 21 октября 1902 года он был посвящен в сан диакона с назначением к Воскресенской церкви села Матренкино. В этом храме Господь судил отцу Леониду прослужить всю свою жизнь, сначала в качестве диакона, а в дальнейшем уже его настоятелем.
В приходе села Матренкино, где исторически проживало много раскольников, диакон Леонид наряду с богослужебными обязанностями исполнял должность законоучителя в местной церковно-приходской школе. 29 сентября 1915 года за свои просветительские труды он был удостоен звания епархиального миссионера.
Уже в советское время, в 1928 году, по просьбе прихожан отец Леонид принял сан священника и продолжил служить на своем приходе. В том же году он был осужден районным судом за «насильное принуждение прихожан к собранию денег для псаломщика». Причиной данного судебного разбирательства стала попытка отца Леонида приобрести жилье (дом) с помощью прихожан для псаломщика Владимира Николаевича Боголюбова. Решением суда священнику присудили штраф в размере 300 рублей, а дом отобрали под «общественные нужды».
Семья у отца Леонида была большая, многодетная. Супругой его стала Елизавета Ильинская (род. 18 октября 1881 года) – дочь священника Федора Ильинского из села Степаново Арзамасского уезда. К 1937 году все дети отца Леонида проживали уже самостоятельно, отдельно от родителей. Старшая дочь Вера (род. 2 августа 1904 года) была замужем за Сергеем Хитровским и трудилась с мужем в колхозе. Сыновья Николай (род. 23 марта 1906 года) и Алексей (род. 6 марта 1914 года) работали в Чкаловском затоне на заводе им. В.И. Ленина. Дочь Нина (1910 г. р.) была замужем за Василием Петровичем Шмаковым (1900 г. р.), который также работал токарем в Чкаловском затоне (в 1937 году он был репрессирован и осужден на семь лет тюремного заключения). Дочь Антонина (род. 30 января 1911 года) была замужем за Серафимом Касаткиным и работала учительницей в соседней деревне Смольки. Дочь Елена (1916 г. р.) была учительницей младших классов в селе Бриляково, а младший сын Александр (1923 г. р.) учился в Чкаловске.
18 ноября 1937 года отца Леонида арестовали вместе с диаконом Михаилом Зубовым по обвинению в антисоветской деятельности. 15 декабря 1937 года Тройка НКВД приговорила его к расстрелу. Иерей Леонид Грацианов был расстрелян 22 декабря 1937 года и погребен в общей безвестной могиле.
Согласно протоколам допросов, и пожилой священник Леонид Грацианов, и диакон Михаил Зубов признали себя виновными в антисоветской агитации. В 1962 году по заявлению детей осужденных была инициирована проверка данного следственного дела. В ходе повторного допроса ряда свидетелей было установлено, что показания против священнослужителей, представленные в протоколах их допросов 1937 года, свидетелями не давались. Некоторые из них признались, что допрашивались сотрудниками Чкаловского районного отделения НКВД и им было предложено просто подписать документы, что они и сделали, «не смея отказаться» и не читая, что в подписываемом протоколе было написано. При этом в показаниях 1962 года есть высказывания, характеризующие репрессированных клириков.
«…Обоих я знала с положительной стороны, ничего отрицательного за ними не замечала. На молениях, при чтении проповедей и в личных разговорах священник Леонид и дьякон Зубов никогда никаких высказываний против советской власти, колхозных порядков и вообще порядков в нашей стране не допускали. Почему их арестовали, я удивляюсь до сих пор, так как вряд ли кто о них чего-либо плохого скажет».
«…Грацианов и Зубов мне известны как примерные люди, скромные в быту, хорошо обращавшиеся с окружающими. Никогда ничего отрицательного за ними не замечала. Нужно сказать, что к советской власти они относились с душой, никакой вражды у них к ней не было, даже молились за нее. Во время службы в церкви, в личных разговорах Грацианов и Зубов против советской власти, колхозов, мероприятий советского правительства не высказывались. Не слышала я от них и ложных слухов о предстоящей войне. <…> Примерно в 1937 году меня вызывал в Климотинский сельсовет и допрашивал какой-то работник НКВД. Я тогда рассказала о Грацианове и Зубове только то, что знала и исключительно положительное. Насколько верно записали мои показания, не знаю, ибо сама их не читала. То, что мне зачитано было, в этом ничего отрицательного о Грацианове и Зубове не говорилось. Поэтому протокол я подписала. <…> Нужно сказать, что тогда на допрос я вызвалась вместе с церковной старостой Стрековой Марией Евдокимовной. Сначала допросили Стрекову, а затем меня. Допрашивали нас отдельно. После допроса Стрекова мне сказала, что и ее допрашивали о Грацианове и Зубове, о которых она только положительного мнения, никогда они против советской власти ничего плохого не говорили и не делали. Поэтому я поняла, что и Стрекова о них показала так же, как и я».
«…Грацианов и Зубов мне известны только с положительной стороны, их политические убеждения мне неизвестны. Но к советской власти они относились хорошо, все указания местных властей выполняли безропотно. Никаких антисоветских высказываний от них я не слышала, не замечала с их стороны и каких-либо враждебных проявлений».
«…Ни от Грацианова, ни от Зубова я никогда никаких враждебных проявлений не замечала, не слышала от них антисоветских высказываний, а что касается Зубова, он еще пел революционные советские песни. В их молитвах, проповедях ничего антисоветского не было».
После ареста отца Леонида богослужения в Матренинском храме прекратились. Однако Воскресенский храм долгие годы стоял не разоренным, внутренне его убранство осквернили и порушили в 1960-е годы. Правду о трагической судьбе своего репрессированного отца многочисленные потомки отца Леонида узнали только в 1990-е годы.