Иерей Константин Климентьевич Кузнецов родился 25 сентября 1883 года в селе Филоново Балахнинского уезда (ныне Городецкого района) в благочестивой крестьянской семье. Получив начальное образование в Кантауровской церковно-приходской школе, он окончил курс обучения в двух-классном земском училище, а впоследствии смог сдать экзамены на звание народного учителя. Один учебный год – 1906/1907 – Константин Кузнецов проработал преподавателем в церковно-приходской школе в селе Лукино (ныне Богородский район). В дальнейшем он стал исполнять обязанности псаломщика в Успенском храме в селе Круглые Паны Арзамасского уезда. В 1908 году женился на Ольге Введенской (младшей дочери священника Алексея Михайловича Введенского из родного села Филоново), и 1 октября того же года был посвящен в сан диакона.
В 1909 году диакон Константин Кузнецов указом Нижегородской духовной консистории был определен служить в Спасо-Преображенской церкви в селе Белое. В этом приходе проживало много старообрядцев, поэтому отец Константин имел звание окружного миссионера, в обязанности которого входило проведение просветительских бесед с раскольниками. Для того чтобы прокормить свою семью, сельский диакон, как и многие крестьяне в этой местности, занимался еще и пчеловодством. За советом и помощью к нему обращались и другие пасечники.
В 1917 году состоялось его рукоположение в сан священника, и он стал настоятелем церкви в селе Филоново (видимо, вместо своего тестя). Прослужив в Покровской церкви десять лет, в 1927 году отец Константин перешел на должность настоятеля вновь на приход в село Белое. В 1932 году он находился под арестом по обвинению в антисоветской деятельности, но, вероятно, представленных следствием материалов оказалось недостаточно для привлечения его к уголовной ответственности, и он не был тогда осужден. По воспоминаниям его старшей дочери Нины, несмотря на уговоры со стороны родственников (в том числе и детей), чтобы отец Константин оставил церковную службу, он этого не пожелал и остался верен своей пастырской присяге.
22 апреля 1937 года митрополит Горьковский и Арзамасский Феофан (Туляков) подписал указ, согласно которому отец Константин был временно определен исполнять обязанности второго священника в селе Пурех. А в мае 1937 года приходской совет пуреховской Спасо-Преображенской церкви обратился в Василёвский (Чкаловский) районный исполнительный комитет с заявлением, в котором прихожане просили «зарегистрировать временно определенного для исполнения священнических обязанностей, вместо больного священника Моисеева, впредь до его выздоровления – священника из с. Белого».
Кроме болезни священника Павла Моисеева, еще одной причиной перехода отца Константина служить в Пурех являлось тяжелое материальное положение его семьи. Вместе со своей супругой Ольгой Алексеевной он воспитал пятерых детей (еще две девочки и мальчик умерли у них в младенчестве). По неизвестной причине старший их сын Александр имел инвалидность, дочери Нина и Лидия, выйдя замуж, проживали самостоятельно в Чкаловске, а младшие дети – сын Анатолий и дочь Вера – тогда еще были школьниками.
11 сентября 1937 года отца Константина арестовали вместе с группой крестьян в количестве восьми человек. Это были крестьяне-кулаки из села Белое и двух ближайших приходских деревень Якунино и Бубново, которые ранее не пожелали вступить в колхоз. Их всех обвинили в антисоветской деятельности и отправили в Чкаловский изолятор. Судя по стандартным записям в протоколах допросов, показания обвиняемых были полностью сфальсифицированы сотрудниками НКВД. Из архивных документов следует, что отец Константин оговорил себя и подписал предъявленный ему следствием протокол с признательными показаниями о своей контрреволюционной деятельности.
Постановлением Тройки НКВД по Горьковской области от 22 октября 1937 года иерей Константин Кузнецов и его прихожане были признаны виновными. Священника и церковного старосту Константина Ивановича Молева (1894 г. р.) приговорили к расстрелу с конфискацией личного имущества; Ивана Дмитриевича Арсентьева (1872 г. р.) – к 10 годам лагерей; Ивана Спиридоновича Арсентьева (1882 г. р.) – к расстрелу; Петра Михайловича Давыдова (1874 г. р.) – к расстрелу; Федора Ивановича Казарина (1878 г. р.) и его сына Ивана (1883 г. р.) — к расстрелу; Ивана Федоровича Кошлакова (1895 г. р.) – к 10 годам лагерей; Степана Павловича Кошлакова (1891 г. р.) – к 10 годам лагерей.
Приговоренные к высшей мере наказания были расстреляны в один день, 4 ноября 1937 года, когда Святая Церковь отмечает праздник Казанской иконы Божией Матери. Осужденные к заключению крестьяне пытались добиться справедливости и писали жалобы на действия сотрудников Чкаловского НКВД. 22 февраля 1938 года С.П. Кошлаков, находясь уже в Горьковской тюрьме, написал заявление (жалобу) на имя Наркома внутренних дел СССР товарища Ежова. В ней он писал о нарушениях, допущенных следователем Пономаревым во время ведения предварительного следствия, и об издевательствах, под воздействием которых он вынужден был подписать протокол с ложными показаниями: «…он избил меня и заставил 36 часов стоять ногах, и после таких издевательств я не выдержал и вынужден был подписать на себя клеветнические измышления».
В 1940 году по результатам проверки данного группового дела, на основании постановления прокурора Горьковской области, срок заключения всем троим был сокращен с 10 до 3 лет. Но, несмотря на это, они не смогли вернуться в свои семьи. Степан Павлович Кошлаков умер 5 января 1943 года в лагерном пункте «Гаврилова поляна» в Самарской области. Иван Федорович Кошлаков в 1939 году находился в лагере в Ташкенте, где работал на хлопкозаготовках, а затем был этапирован в Северо-восточные лагеря и дальнейшая его судьба не известна. Иван Дмитриевич Арсентьев срок заключения отбывал в Узбекистане, где умер в «Сазлаге» в исправительно-трудовой колонии 18 ноября 1941 года.
***
После ареста отца Константина из его дома сотрудники милиции конфисковали не только личные вещи священника, но и те, которые принадлежали другим членам его семьи. У детей изъяли даже школьные учебники и книги, а также все фотографии. Несовершеннолетнего младшего сына Анатолия забрала в Чкаловск семья старшей дочери Нины и ее мужа Федора Андреева, где воспитывали его как родного вместе с двумя своими детьми. Матушка отца Константина Ольга Алексеевна Кузнецова первое время оставалась жить в селе Белое, где ухаживала за тяжелобольным старшим сыном Александром. До болезни он был учителем физики и математики. После его кончины в 1939 году Ольга Алексеевна вместе с младшей дочерью Верой перебралась в Чкаловск. Много лет, до 1958 года, все члены семьи проживали вместе в доме Андреевых (у старшей дочери), а впоследствии с помощью родственников они смогли приобрести небольшой домик и переселиться в него. Долгое время, ничего не зная о судьбе своего мужа, Ольга Алексеевна берегла в своем доме иконы, богослужебные книги и ездила молиться в церковь в Катунки (которая была открыта вновь в годы войны). В 1956 году младший сын батюшки Анатолий Константинович Кузнецов обратился с запросом в прокуратуру, чтобы узнать о судьбе своего репрессированного отца. Тогда в семье получили лживый ответ о том, что Кузнецов Константин Климентьевич якобы был сослан в лагерь, где впоследствии и скончался 19 октября 1941 года. Даже прислали фальшивое свидетельство о его смерти, в котором указали причину — «эмболия мозговых сосудов». Матушка Ольга Алексеевна Кузнецова умерла 12 февраля 1975 года, в возрасте 90 лет. Память о ее муже, репрессированном сельском священнике, смогли сберечь и сохранить не только ее дети, но и внуки, и правнуки.
Дёгтева Ольга Владимировна.