Православная вера глубоко парадоксальна, в ней соединяются по внешнему виду соединяемые понятия, в ней противоречия оказываются продолжением и углублением единой идеи единого учения.
Один из таких парадоксов евангельское учение о любви. Современный мир прямо таки захлебывается повторяя как заклинание – Надо любить себя! Надо любить себя! В последнее время этот призыв все чаще и навязчивей звучит с экранов телевизоров и глянцевых журналов. Но ведь все прекрасно понимают, что эта любовь к себе может осуществляться только за счет кого-то другого, даже если это просто не желание думать о чужих проблемах и сопереживать чужой боли. Ведь все мысли и чувства вертятся вокруг того, что надо себе хорошо сделать, себя любить, где уж тут думать о тяготах другого, а тем более их нести… И все же пожелание – «Любите себя!» звучит так притягательно – интимно и наполнено такой невыразимой сладостью, что даже воцерковленные, верующие люди тоже начинают повторять: «Если не будешь любить себя, не научишься любить ближнего!». Внешне все выглядит вполне логично, но чувствует душа за всем этим какую-то фальш, так давайте разберемся, как надо любить себя по Евангелию.
Во-первых надо отметить, что центральным предметом разговора все же стала любовь именно к себе, а не к ближнему. Само слово любовь у современного человека связано в сознании прежде всего с чем то сладостным и приятным и здесь понятия человека верующего и неверующего различаются только в фокусировке этого ощущения у одного на телесно – чувственное, у другого преимущественно чувственное, то есть душевное (но воспринимаемое как духовное) переживание. Но евангельская любовь – это нечто совсем иное.
Любовь к ближнему хорошо проиллюстрирована Иисусом Христом притчей о добром самаритянине. Какой же предстает в ней любовь к ближнему? – Да это, по сути, масса хлопот, неудобств и материальные потери при отсутствии даже психологической компенсации в виде благодарности «впавшего в разбойники». Никак это не вяжется с пониманием любви в современном мире. Но и поступок самаритянина – это только преддверие любви, а вся глубина ее выражена в короткой фразе: «так возлюбил Бог мир, что пошел на смерть и смерть крестную». И получается, что Божественная любовь сопряжена с мукой, унижением, физической и моральной болью и страшной и унизительной смертью – и это …Любовь!.
Любовь – это всегда жертва, а иначе как можно доказать любовь. И почему то это слово «любовь», мы проецируем всегда на себя и ждем от любви чего-то для себя необычайно приятного, то есть… жертвы со стороны другого. Для тех, верующих, кто хочет любить себя звучат следующие евангельские слова: «Любящий душу свою погубит её; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Евангелие от Иоанна гл.12 ст. 25). Это ключевой ответ на заявление мира сего о любви к себе, как основу любви к ближнему, из которого понятно, что это и есть та самая ложь, которая смущает сознание не только людей неверующих, но и вполне воцерковленных. Уж как у нас будет получаться ближнего своего любить неизвестно, но вот мысль о себе – любимом так ублажает наше сознание, такие перспективы открывает. Духовная опасность заключается в том, что мысль эта коварна и прикрывает всякое самооправдание, само-любие, нечувствие грехов, не желание бороться с ними. А ведь эта война, война со своими грехами – тяжелое, грязное дело, трудное и очень неприятное – это-то и есть та самая ненависть к себе в мире, или по-другому само-осуждение.
Это, пожалуй, основной евангельский парадокс – хочешь себе добра ищи трудностей, неприятностей, боли, муки. Все это значительно лучше нас понимали люди первых веков христианства, ведь это на их крови стоит Православная церковь, они с радостью спешили на муки и смерть ради вечной жизни. Но современный рафинированный и изнеженный комфортом мир не хочет ничего тяжелого, трудного, а тем более мучительного, но только удовольствия, сладости, наслаждения, хотя бы и психологического наслаждения своей правильности верующего, среди неверующих и грешных. Да вот только где здесь истинная вера?
Другая евангельская цитата: «Возлюби ближнего, как самого себя», только дополняет предыдущую. Любить другого как себя, это значит, предпринимать усилия, чтобы создать другому человеку условия, которые мы хотели бы получить сами. Значит путь верующего в отношении любви к ближнему, это постоянная направленность на интересы ближнего и в презрении к своим интересам, до полного самозабвения (и это жертва разной силы и возможности). И как же при этом любить себя в мирском понимании?
Деятельная любовь далеко простирается за рамки материального. Апостолы, признаваясь в любви к тем, кому были адресованы послания, что же за эту любовь претерпели? Постоянно пребывая «в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах» (2 Кор. 6: 4-5)
И потом, если уж мы заговорили о любви, то надо послушать апостола любви Иоанна Богослова. «Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1Ин.3:18) Но как же любить делом и истиной? «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев» (1 Ин. 3:16 ).
Любовь к ближнему теснейшим образом связана с любовью к Богу. А полюбить Бога можно только из глубины самоосуждения вынеся на периферию своего самосознания собственное «я», и водрузив в центр своего мировоззрения понятие «Бог». Так, чтобы любой момент жизни был подчинен и проникнут этим положением вещей, и тогда жизнь на земле приобретет тот самый смысл, который изначально ориентирован на вечность: «наипаче ищите Царствия Божия, а все остальное приложиться вам» (Лк.12:31).
Любовь к Богу следующая, а не предыдущая ступень после любви к ближнему в лестнице духовного восхождения в Царствие Небесное. Потому что, как говорит апостол: «Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4:20)
Противоположность любви – ненависть, но христианская любовь к себе может быть выражена только через ненависть, ненависть к себе, то есть своему падшему состоянию, но это не негативное, а глубоко позитивное движения души, потому, что признавая свою греховность и ненавидя ее: «делаю не то, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим.7: 15), только так человек притягивает любовь Божию, освящающую, просвещающую, врачующую. Таким образом, сначала необходимо научиться жертвенной любви к ближнему, а потом, через познание своей греховности, духовной нищеты обрести любовь к Богу.
Когда мы попробуем подняться на духовную ступень недоверия к себе и даже ненависти к собственной греховности может показаться, что мы можем впасть в другой грех, грех уныния и отчаяния. Действительно осознание своей полной непригодности, нищеты на первом этапе тяжело и болезненно, да и как тут не заболеть, ведь рушится здание самости и само-любия. Это состояние нужно просто перетерпеть, понять и перетерпеть, это момент разрушения того здания, которое построено на песке, а вот затем нужно дать возможность Богу построить новое строение уже на камне. И вырасти оно может только из глубины смирения и доверия к Богу. И потом, отчаяние и уныние не придет к тому, кто, сознавая свою греховность и ненавидя ее, все доброе в себе приписывает Богу и не устает в радости славословить Его. И в этом тоже парадокс православной веры. Хотя на самом деле никакого парадокса нет, если смотреть на все события своей жизни не по горизонтали, с точки зрения материального, а по вертикали с точки зрения духовного. Но мир проникнут материальным мудрованием и диктует свои каноны всем, даже людям верующим, навязывая свой материалистический, земной (горизонтальный) взгляд. Больше того, он постоянно цитирует евангелие в подтверждения своего по сути богоборческого мировоззрения. Это чисто протестантский подход, основанный на выдернутых из контекста цитатах, трактуемых как душе угодно и преклонение перед «буквой», бесконечно далекой от духа Евангелия.
О ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ или парадоксы Евангельского учения
Вконтакте
Одноклассники
Telegram
WhatsApp
Email
Распечатать